Как меня оперировали в Белграде

Пару лет назад в моём растущем организме нашли доброкачественное, но быстро растущее образование. Ложиться на операцию я решила в Клиническом центре в Белграде (по каким причинам – читайте в другой статье).

клинический центр Сербии в Белграде
Фото: Srđan Popović / Wikimedia Commons

Этот пост я пишу в надежде, что он поможет кому-то не повторить моих ошибок в подготовке к операции в Сербии.

А ещё своей статьёй я хочу от души поблагодарить замечательного хирурга, терпеливых медсестёр и всех прочих чудесных людей, которые мне помогли. Отдельный привет Споменке с соседнего холма!

Подготовка к операции – бюрократические цветочки

Итак, тот самый диагноз мне поставил врач-частник, а затем его вердикт подтвердили и в Клиническом центре – операция нужна, ждать полтора месяца в общей очереди, вот список документов и анализов.

Времени, чтобы собрать всё необходимое, было достаточно; список казался простым, как грабли, и я потихоньку стала готовиться.

Если вы не знаете, в Сербии используют два алфавита – кириллицу и латиницу; они равноправны, но смешивать их даже на одной странице считается плохим тоном. В моей же медкнижке их умудрились смешать в одном слове: половину имени отца записали кириллицей, a vtoruju polovinu – latinicej.

моё лицо когда

Я тогда посмеялась, мол, хоть горшком назови, только в печку не ставь. И не стала требовать поменять данные. А зря. Печка замаячила на горизонте, когда выяснилось, что в анализе на группу крови и резус-фактор должно стоять правильное имя родителя, причём только в одной системе письменности.

Что делать, я не знала. Как писать? Нормально, как в остальных документах? Транслитерировать половину имени и родить лингвистическую неведому зверушку?

Я решила выбрать стратегию запасливого хомяка и попросила распечатать сразу несколько вариантов. Лаборатория упёрлась и ответила, что может выдать только один – выбирайте. Со считалочкой «эники-беники теперь неврастеники» я ткнула пальцем в случайную бумагу и подшила её к вороху прочих анализов.

К моему облегчению, при подаче документов врач просто выгнул бровь и спросил, неужели в России бывают такие странные имена. Я энергично затрясла головой, поцокала языком, согласилась – что только не выдумают эти русские – и анализ ушёл в дело.

Так что оказалось, я зря кипешила. Вернее, кипешила не там, где было нужно – засада ждала совсем на другом повороте.

 

Сюрприз в день операции – бюрократические ягодки

В статье про жизнь в Сербии я упоминала ФТJП – местную аббревиатуру из начальных букв выражения «фали ти jедан папир» (тебе не хватает одной бумаги). На ФТJП часто жалуются сами сербы, а заключается это явление в том, что всякий собиральщик документов в день их подачи обязательно узнает: надо было принести ещё один.

В моём случае ФТJП бы означало, что операцию снова придётся ждать полтора-два месяца. Поэтому список бумаг и анализов я каждый день читала перед сном, словно гимназистка – любовные вирши. И была уверена, что сдала, отсканировала, скопировала и подшила всё, что только можно.

В день перед операцией пациенты должны были явиться в Клинический центр не позднее девяти утра. В восемь я прискакала в регистратуру и протянула администратору пухлую папку со сведениями о моём растущем организме.

подача документов
Примерно так, радостно и в прыжке, я намеревалась отдать собранные документы

Администратор тщательно всё изучил, поднял глаза и сообщил, что одной бумаги не хватает.

А теперь следите за руками.

У меня было направление на операцию от врача-частника (хорошо, допустим, не считается).
У меня было направление на операцию от лечащего врача в госполиклинике по месту жительства.
У меня было направление на операцию от врача в этом же Клиническом центре.

Мне не хватало ещё одного такого же направления от врача в поликлинике, только на бланке зелёного цвета.

Я рванула в хирургическое отделение и, растерянно выпучив глаза, объяснила ситуацию врачу. Он сочувственно покивал и ответил, что без зелёной бумажки резать не имеет права. Но если я успею раздобыть её до десяти утра, то операционный стол мой.

Поликлиника – в спальном районе, добираться до неё надо через полгорода. К счастью, мы были на авто.

Муж втопил газ, и спустя двадцать минут я скакала по регистратуре «дома здравља». Сестра участливо нас выслушала, но сообщила, что именно сегодня врача, выписывающего именно те зелёные направления, нет на работе.

Мы оторопело переглянулись и полезли в авто. Обратный рейс до Клинического центра и повторный набег на регистратуру и хирургию – с тем же результатом.

Медленно и печально мы поехали домой. Было уже десять. Я окончательно приуныла и, потрясая больничными тапочками, вещала, что видно, не судьба, и всё напрасно. Внезапно муж крутанул руль, снова остановился возле нашей поликлиники и за руку потянул туда упирающуюся меня, приговаривая, что выход есть всегда.

Мне не оставалось ничего другого, как подойти к медсестре, состроить мордочку котика из «Шрека» и попросить сделать хоть что-то, ну позязя.

котик из Шрэка

И тут вдруг выяснилось, что сестра знает Споменку с соседнего холма, которая работает в регистратуре тамошней поликлиники, и она-то могла бы срочно записать меня к их врачу-зелёнобумажкологу.

Через пятнадцать минут я благодарила Споменку и врача с холма, а ровно в полдень стучала копытом в дверь к своему хирургу. Несмотря на то что все сроки явки были сорваны, этот святой человек тут же скомандовал маршировать в палату и готовиться к операции.

 

Сама операция

От переживаний на почве отфтjпления я молниеносно вырубилась на койке, а очнулась лишь спустя пару часов.

В палате было небогато, но чисто; кроме меня, лежали там ещё три женщины с похожими диагнозами. Самой старшей сербке было 79, а самой младшей – 24, и у неё было подозрение на рак.

Все мы оказались очень разными и, собранные вместе, являли собой очередное доказательство тому, что некоторые вещи невозможно «заслужить» – образом жизни, возрастом, наличием или отсутствием детей, религиозностью или безверием. Они просто… случаются.

Ну да ладно. Наша больничная компашка перезнакомилась, и начался процесс подготовки к операции. Медсёстры сделали контрольные замеры температуры-давления, а вечером вкатили всем по клизме и выпустили в коридор побегать-порезвиться.

Утром за пациентами пришли.

После моих российских операций под общим наркозом я ожидала, что всё будет, как обычно: вот я весело треплюсь с анестезиологом, моргаю, и – опа! – над головой скользит больничный потолок, медсёстры-хохотушки толкают носилки в палату, командуют перебираться на койку, и я, вытаращив глаза от удивления, остаюсь осмысливать произошедшее.

Но в Белграде было иначе. В операционной мы с анестезиологом также начали задушевную беседу, однако никакой мгновенной «телепортации» после неё не случилось. Я потихоньку стала заговариваться и провалилась в настоящий сон.

наркоз

Сон красивый, но скучноватый: бескрайние поля ржи и маленькие домики посреди них. Кажется, на заднем плане играла «Fields of Gold» Стинга. Пропасти не наблюдалось.

Из блужданий по полям наркоза меня вырвал собственный резкий вздох – я внезапно пришла в себя, начала хватать ртом воздух и трястись от озноба – в полях было как-то потеплей.

Тут же подбежали медсёстры, вкололи успокоительное, заботливо запеленали меня в одеялко и дотолкали до палаты.

Там я, умудрившись попасть по кнопкам, набрала маму в России, мужа и друзей в Сербии и отчиталась, что в целости и сохранности лежу в кроватке.

 

Послеоперационный период и кастрюлька с супом

Первый день после операции я продрыхла, лишь иногда встряхиваясь, чтобы благосклонно дать запихнуть мне под мышку градусник.

Посетители пытались проникнуть в палату, но их выгоняли, так что и мои соседки вечер тоже провели безмятежно – мирно блюя, температуря и кемаря.

На второй день меня разбудил шорох. Я открыла глаза. В дверях стояла мама, и в руках у неё была кастрюлька с грибным супом.

Я закрыла глаза, спокойно отметив, что галлюцинации после наркоза – это нормально.

Спустя пару секунд дух варёных белых грибов наполнил нашу больничную реальность, и я подскочила на кровати.

Оказалось, мама тайком купила билет, как только узнала об операции. В день полёта сварила мой любимый суп и провезла его из Питера в Белград. Самостоятельно, не зная языка, добралась до Клинического центра. С помощью полицейских нашла нужный корпус (случайно чуть не попав в психиатрический). Отыскала этаж, пробила оборону медсестричек и с победным кличем: «Я мать рускиньи!» ворвалась в палату.

Пообщавшись с мамой, я всё же уговорила её уйти (было не время для посещений) и забрать с собой кастрюльку – сербкам-сопалатницам родственники принесли только чипсы и шоколадки, а в столовой нас кормили вполне неплохо.

Пациенты, правда, постоянно жаловались, что им невкусно, стулья холодные, а нянечка не носит тарелки с должным почтением. И только Дашенька ползла в столовую первой, съедала всё подчистую и нахваливала. В последний больничный обед нянечка меня перекрестила и растроганно прижала к груди.

как кормят в больнице

Когда я не ела, спала или читала, то занималась тем, что шкандыбала в комнату отдыха сотрудников и докапывалась там до месестёр.

Заискивающе глядя девушкам в глаза, я попрошайничала: «Девочки, извините, а как там у нас с капельничкой, время не пришло? А антибиотики не пора колоть? Ну, может, таблеточку дадите?»

В своё оправдание скажу, что в России меня однажды на пять часов забыли под капельницей. А в другой раз обильно намазали послеоперационный шов средством – хоть из кожи выпрыгивай. И я от души развлекалась, два месяца леча не только перелом, но и аллергические ожоги.

С тех пор, когда я не пускаю слюни под наркозом, то маниакально пытаюсь контролировать действия медиков.

Но в Клиническом центре это оказалось излишним. Сёстры были пунктуальны и обладали титаническим запасом терпения и вежливости. Одно то, что меня не подстрелили шприцем с успокоительным, пока я назойливо тёрлась о стены ординаторской, как индийский слон о пальму, говорит о многом.

Медсёстры улыбались, обещали сделать всё по графику и выгоняли меня к остальным – совершать оздоровительный променад.

пациенты в больнице

Променад этот заключался в том, что пациенты в больничных размахайках и пушистых тапочках телепались взад-вперёд по коридору. Некоторые из них пока-пока-покачивали специальным мешочком, висящем на трубке, в котором собиралось… гм, что там только не собиралось.

Зрелище это вызывало живейшую реакцию у посетителей: они бледнели, скучнели и внезапно начинали сильно беспокоиться об оставленных дома утюгах, котах и детях.

Кстати, официальное время посещения было довольно неудобным – пара часов в середине рабочего дня, когда гостей пускали в палату. В остальные часы с разрешения медсестёр можно было тихо посидеть с родственниками в общем «предбаннике».

Лениво и променадно прошли два дня, и пациентский коллектив нашей палаты обновили, оставив там меня одну – рана не хотела так быстро заживать. Соседки радостно умотали домой (у той девушки, к счастью, опухоль не нашли), и их койки заняли новенькие.

Спустя ещё пару дней мой организм, наконец, окстился – и медперсонал с облегчением торжественно меня выписал. Через неделю я их снова навестила – приехав на перевязку – а затем окончательно осела дома.

На этом моя эпопея с операцией в Белграде закончилась. Я стала физически здоровее, а психически – закалённее, и теперь все документы проверяю с утроенной дотошностью. Я убедилась, что свет не без добрых людей, а с поддержкой родных и близких можно свернуть горы чайной ложкой.

И что когда кажется, будто уже ничего не выйдет, весь мир – бардак, а солнце – клёпаный фонарь, стоит всё же взять и попробовать. И что Госпожа Удача порой приходит в совершенно неожиданных обличьях.

Например, в лице Споменки с соседнего холма.

Похожие статьи:

8 Replies to “Как меня оперировали в Белграде

  1. Даша, а что происходило между визитом к частнику, поставившему диагноз, и получением непосредственно направления? Как вы попали к тому самому хирургу на прием? Был ли он платным? Как получилось, что операция бесплатна и по госстраховке?

    1. Просто госстраховка (медкнижка) у меня уже была. Но к врачам я ходила в частные поликлиники. Когда я узнала, что нужна операция, то, опять же, звонила к частникам — и офигела от цен. После этого я просто пошла в госполиклинку, показала анализы и диагноз тамошнему врачу, она кивнула и выписала направление на операцию в КЦ.
      Тогда я пошла в КЦ, и там сказали, что нужно, чтобы меня обследовал и их врач — и тот также выписал направление. А дальше всё шло, как я и описала 🙂

  2. Добрый день! Через два дня буду в Белграде как турист, начался отит вчера, у меня это хроническое, боли усиливаются, не лететь не могу, подскажите клиники или врачей лор для туристера ?

    1. Здравствуйте! У меня не было опыта с лором… Возможно, вам как туристу лучше всего позвонить в сеть Medigroup — у них есть клиники во всех районах города, и на английском там тоже разговаривают.

  3. Добрый день, а как в Сербии с ценообразованием на медицинские услуги? Живу в Черногории и нужно пройти обследование у гастроэнтеролога, так как все хуже и хуже становится, а с хорошими врачами у нас тяжко, так же как и с оборудованием и ценами. Вот думаю пробовать ли пробраться на родину и там обследоваться или же ехать в Белград и пробовать там выяснить что со мной происходит.

    1. По моему субъективному мнению, медицина в Сербии намного лучше, чем в Черногории, но намного хуже, чем в больших городах России. Так что даже и не знаю, что бы вам посоветовать…

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *.

Поставив здесь "галочку" и нажав кнопку "Отправить комментарий", я принимаю условия политики конфиденциальности Сайта goraiderevo.com и даю своё согласие этому Сайту на обработку моих данных на условиях, определённых данной политикой.